Она практически задремала, когда наконец вернулся маркиз. И замер на пороге, удивлённо уставившись на виконтессу.

Снег капельками влаги стекал с сапог, хлопьями падал с плаща.

Стефания встала, виновато улыбнулась и извинилась за вторжение. Ей было неловко, мысль придти сюда казалась такой глупой.

- Я всего лишь хотела поблагодарить вас, милорд, и выразить свою поддержку. Вы… вы так отважно выступили против них всех сегодня. Боже, король мог казнить вас!

Испугавшись собственно несдержанности эмоций, виконтесса отвела глаза.

Безусловно, ей не следовало приходить.

- Вас бы это расстроило, миледи?

Скинув плащ и перчатки на постель, маркиз подошёл к ней, стараясь заглянуть в глаза.

Виконтесса кивнула.

- Вы спасли мне жизнь, милорд, - пролепетала она, - и я… Несомненно, я желала освобождения вашему отцу. Передайте Его светлости мои наилучшие пожелания: его пламенная речь изобличает честного благородного человека.

- Что до вас, милорд, - Стефания нашла в себе силы поднять голову и встретиться с ним взглядом, - то моя признательность не знает границ. Тогда я не могла ничем отплатить вам, теперь могу. Если что-то нужно, я попрошу принца, да и у меня самой теперь есть деньги…

- Я никогда не приму денег от женщины, - покачал головой Ивар. - И хлопотать за меня не нужно.

- Но должна же я хоть что-нибудь сделать для своего спасителя! - с жаром возразила виконтесса.

Теперь, стоя рядом с ним, она будто перенеслась на полтора года назад, когда стояла в церкви: то же смущение, то же желание уйти. Только Стефания не боялась Ивара Дартуа - она боялась за него.

Ивар молчал и смотрел на неё, постепенно заливая щёки виконтессы румянцем.

Сердце трепетало, пальцы подрагивали. Если бы они стояли в бальном зале, всё было бы так просто, а здесь - так неловко.

Виконтесса хотела, чтобы он к ней прикоснулся - и одновременно не знала, что говорить, что делать, если маркиз так поступит. Вернулись прежние мечты, прежние мысли, витавшие в алькове наследника, когда, впервые оказавшись наедине с ним, Стефания представляла другое лицо.

Понимая, что молчание затягивается, виконтесса заторопилась уйти.

- Вам хочется уйти, миледи?

Стефания ожидала чего угодно, только не такого вопроса, и не нашлась, что ответить.

- Вы спрашивали о награде… Что ж, есть кое-что, что может дать мне вы, а не ваши родственники или любовник.

Прежде, чем виконтесса успела спросить, что же это, Ивар обнял её. Поддавшись порыву, Стефания подняла подбородок и встретила губами его губы.

Это оказалось нечто особенно, отличное от поцелуев принца и братьев Сибелгов, то, что не хотелось заканчивать.

Внутри будто отпустило, исчезла скованность. Но лишь пару минут, пока длилось слияние губ. Нет, оно не было страстным - но от него замирало дыхание, и часто-часто билось сердце.

Неохотно оторвавшись от неё, Ивар ласково провёл рукой по щеке Стефании. Она всё ещё стояла с приоткрытым ртом и широко распахнутыми глазами.

- Позвольте, я провожу вас, миледи.

Очнувшись от оцепления, виконтесса кивнула и украдкой провела языком по губам: они казались ей сладкими.

За всю дорогу Ивар ни разу не коснулся её, но Стефания кожей ощущала его взгляд. Они молчали, лишь у самой дворцовой калитке виконтесса выразила желания как-нибудь увидеть его снова:

- Прискорбно, милорд, что вы лишаете дам такого кавалера: без вас танцы неимоверно скучны.

- Полагаю, вы не испытываете недостатка в мужском внимании, - усмехнулся маркиз.

- Не всякое мне приятно, - покачала головой Стефания и, попрощавшись, украдкой коснулась ладонью его руки.

Пройдя пару шагов, не выдержав, обернулась: Ивар стоял на прежнем месте.

- Пожалуйста, сообщите мне о своём отъезде, милорд, - попросила виконтесса и мысленно добавила: - Чтобы я не искала напрасно вас в толпе придворных и смогла успокоиться.

Маркиз обещав, с грустью добавив, что, судя по всему, это произойдёт в скором времени.

- И к лучшему! - сказала себе Стефания, а вслух пожелала ему здравия и покойной ночи.

Свиток 17

В доме Амати играли в карты. Стефания не блистала в этой забаве, поэтому проигрывала роббер за роббером. Она была рассеянна и предпочитала слушать, нежели принимать активное участие в игре.

Обсуждали новое положение Хлои - весна принесла перемены в её судьбе. Его величество выбрал новую фаворитку, и теперь леди Амати блистала рядом с ним на балах, охотах и даже утренних приёмах просителей. Она сумела найти общий язык как с личным секретарём, так и с большинством высокопоставленных придворных, вершивших судьбы страны.

Свёкор, игнорируя протесты младшего сына, не желавшего быть рогоносцем, представлял её сановникам и с удовольствием наблюдал за игрой, которую она вела. Младшая невестка нравилась ему куда больше, нежели супруга наследника земель и рода, он делал ставку на неё и пока не прогадал. Всего месяц - а Севважи уже повержены, лорд Дуглас обласкан, сама Хлоя утопает в бриллиантах и обживает небольшое поместье, отписанное на её имя.

Сама леди Амати наслаждалась своим положением… и новыми любовниками. Её постель стала вдвойне желанна, но и здесь Хлоя использовала мужчин в своих интересах. Одни - для удовольствия, другие - гарантия безопасности, третьи - очарованные её искусством враги. И все считали себя единственно любимыми и ценимыми, думая, что дурочка у них в руках.

- Неужели тебе мало короля? - удивлялась Стефания.

- Конечно, - пожимала плечами Хлоя. - Сказать по правде, как мужчина он посредственен. Нет, он может, но весь вопрос как. Я люблю других мужчин, страстных, напористых, неутомимых, даже грубоватых… Советую графа Уокшота.

- Он же тебя ненавидит! - удивилась виконтесса.

- Ненавидел, пока не зажал в коридоре. С тех пор графу нравится ненавидеть меня в спальне. Ну, а я заполучила главного королевского советника.

Стефания покачала головой: осуждать сестру бесполезно, без прелюбодеяния та не проживёт и дня. Наверное, её успокоил бы мужчина, вроде Сигмурта Сибелга, но, увы, лорд Дуглас Амати не отличался нужным темпераментом. Так что виконтесса уже привыкла к рассказам о том, как, где и с кем наслаждалась Хлоя, умудряясь оставлять в неведении коронованного любовника. В последний раз леди Амати и вовсе, мечтательно закатив глаза, поведала об исполнении давней мечты о двух мужчинах сразу. Уточнять их имена Стефания не стала: меньше знаешь - крепче спишь. Ей и своих тайн хватало.

На вопрос: 'Когда ты успокоишься?', Хлоя отвечала:

- Когда пресытюсь. После вторых-третьих родов, наверное. Но это если Дуглас постарается. Успокойся, Фанни, всех перепробую, оставлю одного любовника. Нужно ведь выбрать лучшего.

- Лучший - это король. Ох, узнает он - плохо придётся! - вздохнула виконтесса.

- А я на глазах у него не делаю, каждый день хвостом не верчу, знаю, когда и где можно. И тоже, сестричка, не ради плоти, а ради того, чтобы всё к рукам прибрать и наверху удержаться после того, как не нужна Его величеству стану. Думаешь, получила бы я в единоличное владение тот кусочек земли, если бы не граф Уокшот? Этот хмурый тип посодействовал.

- Скажи, - леди Амати бросила на Стефанию короткий взгляд, - ты, наверное, решила, что я блудница, не слезающая с ложа ни днём ни ночью?

Хлоя хихикнула и обняла сестру за плечи. Чмокнула в щёку и прошептала:

- Нет, через день у меня то муж, то король, а остальные - гораздо реже. С кем-то и вовсе один раз всего было, с кем-то только целовалась, кому-то грудь дала подержать. Удовольствие удовольствием, но голову на плечах надо иметь. Так что я не попадусь, сестрёнка, ни соглядатаям, ни демонам ада.

Виконтесса поспешила тогда замять разговор, а сейчас сидела, прислушивалась: не мелькнёт ли в разговоре фамилия Дартуа?

Судьба герцога Лагиша всё ещё не решилась. Он по-прежнему жил в замке на правах почётного узника.