В комнате повисло молчание, которое нарушил герцог, велев сыну отправиться к нему в кабинет. Ивар нехотя подчинился. Когда за ним захлопнулась дверь, Лагиш вновь обратил взор на Стефанию. В нём, вопреки всему, читалось уважение.

Прищурившись, герцог подошёл вплотную и вновь, теперь задумчиво, оглядел притихшую виконтессу, ожидавшую чего угодно, только не похвалы.

- Не ожидал от вас. Другая с радостью ухватилась бы за соломинку, а вы её сожгли. Есть в вас что-то от Дартуа. Похоже, я ошибался на ваш счёт. Можете гордо держать голову и, кто знает, мыслимо однажды войдёте в мою семью. Пока же готовьтесь к свадьбе.

Склонившись над её рукой, Лагиш улыбнулся и ушёл, оставив Стефанию одну. Обескураженная, она некоторое время смотрела ему вслед, потом перевела взгляд на ладонь, которой коснулись его губы, и задумалась.

Свиток 19

Свадебный наряд был скромен, не шёл ни в какое сравнение с тем, что Стефания надевала под венец с виконтом Ноэлем Сибелгом. Оно и понятно: невеста вот-вот родит, а брак расторгнут максимум через полгода. Платье тоже не белое - палевое, и только фата со скромным букетом напоминают о торжестве.

Волосы распущены, перехвачены атласной лентой.

Виконтесса с тоской позволила затянуть корсет: в последние недели она привыкла обходиться без него. Но торжество обязывает, придётся потерпеть, хотя дышать тяжело.

Опираясь на руку горничной, Стефания начала медленно спускаться в замковую капеллу, где должна была пройти церемония. Скромная, всего с двумя свидетелями, один из которых - герцог. Он собирался переговорить с Мишелем Дартуа, объяснить, как надлежит себя вести, обговорить вознаграждение за признание ребёнка.

Спускались долго, с большими остановками: виконтесса задыхалась. Она нервничала, гадая, как сложатся отношения с формальным мужем, как он выглядит, воспитан ли, или его подобрали на улице.

- Вы такая красивая, миледи! - горничная остановилась, поправила накидку на плечах виконтессы: по замку гуляли сквозняки, да и на улице уже студёно. - Повезло вашему мужу.

Стефания усмехнулась: сама она так не считала. Разве можно назвать красивой женщину, которая мучается одышкой и переваливается, как утка. Подумав, скрыла лицо фатой - как-никак невеста.

Часовня оказалась не такой скромной, как предполагала виконтесса: здесь спокойно поместилось бы человек сорок.

Ряд скамей, поставец с церковной утварью, ковчежец с мощами в нише. Золотой, с инкрустацией - значит, спрятали от завоевателей, очевидно, закопали.

У алтаря уже стояли трое - священник, герцог Дартуа-Лагиш и неизвестный Стефании придворный. Она предположила, что это Мишель Дартуа.

При виде невесты мужчины одобрительно кивнули, и священник направился к ней, чтобы хоть частично соблюсти протокол, довести до жениха.

- Поздно вы сподобились, милая, - с укором шепнул он, указав на живот Стефании. - Едва не лишили ребёночка места в раю.

Виконтесса тяжело вздохнула и прошептала: 'Грешна, но благословите, святой отец!'. Священник не отказал: осенил божественным знаком её чело и живот.

Доверившись иерею, ничего не видя сквозь полотно, накинутое поверх фаты, Стефания медленно двигалась к алтарю. Слегка кружилась голова от благовоний, но виконтесса мужественно терпела.

- Окно откройте! - услышала она голос герцога. - Не хватало ещё, чтобы невеста упала в обморок. И, кто-нибудь, поторопите жениха!

Свежий воздух, хлынувший в часовню, привёл виконтессу в чувство. Она стояла и терпеливо ждала, пока разыщут Мишеля Дартуа. Рядом с ней, судя по всему, стоял герцог: она научилась распознавать его по прикосновениям. Нет, ничего такого: он просто поддерживал Стефанию под локоть, и это придавало уверенности, заставляло успокоиться.

Наконец жениха разыскали и толкнули к алтарю. Лагиш коротко отчитал его и вручил руку невесты.

Со Стефании откинули покров, и она, скосив глаза, рассмотрела сквозь вуаль Мишеля Дартуа. Тонкий, щупленький, он напомнил ей племянника покойного мужа, только вёл себя иначе: робко, затравленно, с неподдельным ужасом поглядывая то на герцога, то на будущую жену.

Кажется, юноша в своё время переболел оспой: на лице осталась пара пятнышек. Красив ли… Ни да, ни нет. Ресницы по-девичьи длинные. Кожа смуглая, загорелая - впрочем, у всех лагишцев она темнее, нежели у жителей королевства.

По случаю женитьбы Мишеля приодели, но было видно, что он не привык к подобному облачению. То ему жал воротник, то камзол, то пояс. Размер тоже не совпадал: одежду кто-то дал, возможно, и Ивар. К слову, самого его в замке сегодня не было: осматривал, как восстанавливается Амарена, встречался с дворянами.

Лагиш достал из кармана коробочку с кольцами и молча передал священнику, затем обратился ко второму свидетелю: 'Не забудьте отправить Его величеству копии надлежащих бумаг'.

Молодых представили друг другу, и иерей начал обряд. Текст значительно укоротили, убрав проповедь и мелкие детали.

Мишель Дартуа нервничал, то и дело оглядывался на дверь. Руку Стефании он выпустил, стоял, будто палку проглотил. Когда священник ради порядка спросил, не знает ли кто причин, препятствующих браку, Мишель и вовсе задёргался и пискнул: 'Я!'. На вопрос о желании вступить в брак, он тоже ответил не так, как положено: сначала 'да', а 'потом, нет, не хочу'. Герцог шикнул на него, и юноша покорно начал бубнить клятву, но на середине замолк.

- Что-то не так? Слова забыл? - поинтересовался Лагиш.

Мишель испуганно замотал головой и продолжил.

Стефания не стала никого задерживать, без запинки повторив всё за священником, и даже ободряюще улыбнулась будущему супругу.

Но закончить церемонию ключевой фразой: 'Объявляю вас мужем и женой' священник не успел: жених сделал то, что от него никто не ожидал. Воспользовавшись тем, что на него больше не обращали внимания, Мишель сначала просто попятился, а потом и вовсе сбежал. Остановить его не успели.

- Гадёныш, всё равно не отвертишься! - выругался герцог и обернулся к застывшему священнику: - Продолжайте!

- Но как? - недоумённо развёл руками тот.

- Как обычно. За жениха побуду я. Имя впишите его.

Лагиш встал вплотную к Стефании, взял её руку. Виконтессе на миг показалось, что это всерьёз, и, смутившись, она отвернулась. Потом вспомнила, что настоящий жених только что сбежал, и встала, как прежде. Но рука под пальцами герцога всё равно чуть подрагивала, а сердце забилось чаще.

Священник объявил их мужем и женой и предложил обменяться кольцами. Они оказались простенькими, дешёвыми, безо всяких камней, даже не золотыми.

- Мне тоже надеть? - робко поинтересовалась Стефания. - Или потом ему отдать?

Герцог пожал плечами:

- Наверное, чтобы соблюсти обряд, следует надеть.

Он равнодушно протянул руку. Стефания не сразу справилась с задачей: сначала боялась коснуться его пальцев, потом на неё напала непонятная дрожь.

Кольцо оказалось мало, но в данном случае это не имело значения.

Лагиш откинул с невесты вуаль, пристально глянул в глаза. Стефания замерла, даже задержала дыхание, когда он наклонился и поцеловал её.

Губы дрогнули, приоткрылись, решив ответить, но, к сожалению, всё слишком быстро закончилось. А ей хотелось ещё.

Чтобы скрыть волнение, Стефания наклонилась, делая вид, что поправляет что-то на лифе, но потом сообразила, что так ещё хуже.

- Миледи? - она вздрогнула, сообразив, что её окликнули не в первый раз. Перед глазами будто пелена стояла, а слух отказал. А внутри затухало отголосками сладостное тянущее чувство.

Лагиш уже дважды расписался: за себя и за Мишеля Дартуа, теперь надлежало расписаться Стефании, священнику и второму свидетелю. Копию приходской книги с сведениями о браке собирались отправить королю в качестве подтверждения исполнения его воли.

- А муж… кто же теперь мой муж? - рука Стефании замерла над листом. Ведь клялся один, а мужем объявили другого. Да и кольцо на руке герцога.